Владислав Михеев: Тяга к героическому — это сублимация страха

Герои и страхи

«Скажи, кто твой герой, и я скажу, чего ты боишься». Возможно, что тяга к героическому это сублимация страха.

Вспомним, как герои античных мифов побеждали хтонических существ. Миф, а в последствии шире — культура, в героическом снимали подсознательные коллективные страхи. Классический перенос: все люди бояться — герои не бояться — герои тоже люди — людям ничего не страшно.

Мифы, которые впоследствии стали сказками, стали выполнять важную социальную функцию — работать с детскими страхами. Все популярные народные сказки до их благопристойной адаптации в 20 веке были покруче нынешних фильмов ужасов. Ту же роль выполняют герои американских комиксов…

Героика особенно актуальна на определенном этапе развития, «взросления» личности. То же самое можно сказать и о народе, нации. Героический эпос всегда символизирует начало этнической истории, период «детства». Народ как ребенок (вспомним Одиссея, аргонавтов, былинных богатырей Киевского цикла и т.д.) познает мир вокруг, своих и чужих, побеждает страхи, а порой враждебных или непонятных соседей, которых «детское» воображение интерпретирует как чудовищ.

Помните, в представлении греков люди, которые населяли территории нынешнего Донбасса, имели песьи головы и пили человеческую кровь? В мифосознании многих украинцев с тех пор ничего не изменилось.

Люди вообще склонны бояться «иных»Когда героический миф используется пропагандой, он может сублимировать национальное унижение и страхи. Народ при этом как бы «впадает в детство». Коллективное сознание, подобно сознанию детскому, демонстрирует высокую степень инфантилизма и пластичности. История Третьего Рейха — это не только проигранная война, но и крушение циклопического здания фашистской мифологии, и мощная коллективная психотравма. Интересно, чего сегодня боятся немцы? Кто их герои, если не брать в расчет сборную по футболу и Рамштайн? Американцы, например, если судить по Голливуду, больше других наций бояться инопланетян — этот абсолютный архетип «иного», «другого»: все что не похоже на американцев (эталонных людей), воспринимается как угроза их физическому существованию. Террористы любых видов, от исламских боевиков до сошедших с ума ученых — это все современные ипостаси хтонических чудовищ. Герои не дают им хаотизировать и разрушать американский космос. В России тоже бояться «иных». С той разницей, что средневековая европейская парадигма, в которой героическое представлено двумя образами — рыцаря и монаха — выветрилась здесь не настолько сильно, как в Европе. Для России самое страшное — потеря неформальной идентичности, не столько крушение природного и социального космоса, сколько внутреннего: веры, смысла — именно на них посягают враги России. Поэтому здесь даже преступник легко может стать святым или героем, если для него найдется идейно-коллективное оправдание… Вспомните декабристов, террористов 19 века, большевиков и других «идейных» разрушителей социального космоса, которых в итоге героизировало массовое сознание…

В Украине нет ни кремлевских башен, ни нью-йорских небоскребов. Архитектурный коррелят мифокосмоса здесь — хата. Та самая, которая с краю. Самое страшное для украинца — если кто-то нарушает его личную (!) территорию, его «окраинную» гармонию с миром. И тогда на борьбу с «иными» приходит украинские герои — казаки, гайдамаки, опришки и прочие партизаны…

Деление на «своих» и «чужик» исключительно контекстно и неформально . Как гласит знаменитый махновский призыв, «Бей белых, пока не покраснеют и красных, пока не побелеют». Герои украинской античности, запорожцы, именно так и поступали.

Мне кажется, и Запад, и руководство нашей страны плохо понимают этот тонкий момент: внешнее, да, собственно, и любое управление украинцами заканчивается там, где начинается «хата с краю» — личная территория. Поэтому и с внятной групповой стратегией у украинцев традиционно возникают проблемы.

Но, на всякий случай, я бы не стал испытывать судьбу и проверять, насколько паттерны украинского мифосознания способны моделировать современную историю. Как только потенциально возможная групповая стратегия совпадет с достаточным количеством личных стретегий и угроз, украинские герои не заставят себя долго ждать.