Григорий Глоба: Ценность книги создаётся исключительно её ценителем

Когда одичавшие аборигены «расхламляют шкафы», выкидывая книги целыми библиотеками – их финансовая ценность нуль. А когда на макулатурнике эту книгу подбирает букинист и продаёт ценителю за трёх-четырёхначную сумму – книга та же, а ценность её уже несколько другая.

Пример – знаю людей, которые собрание сочинений Мао Цзэдуна выбросили. Сейчас в местном «Букинисте» такое собрание больше 1000 гривен стоит, при том, что наш Букинист в плане цен очень демократичен, там за 1-2 гривны можно классику купить. И если они ставят цену в 1500 – то я верю, что издание стоит столько.

Со своей стороны, мне интересна история родного города, и о ней много нового интересного можно найти даже в мейнстримных изданиях. В сочинениях Паустовского самым, наверно, невостребованным является последний, 9 том с его письмами – во многих собраниях его даже нет. Но именно там я нашёл адрес проживания классика в Екатеринославе, и оказалось, что, несмотря на серию переименований, этот дом до сих пор сохранился и даже порядковый номер сохранил; настоящее имя его руководителя, личность и квартиру которого Константин Георгиевич описывает в «Беспокойной юности», но выводит его под псевдонимом; наконец, намерение, выезжая в Екатеринослав, «много писать». Но мы не знаем ни одного, датированного пребыванием в нашем городе, его произведения. Из музея Паустовского в Москве на мой запрос ответили, что действительно, в их фондах хранятся до сих пор неопубликованные стихи Паустовского, написанные в Екатеринославе!

Если говорить не о финансовой ценности книг – то в нескольких маленьких библиотеках нашего города, ныне обречённых на закрытие, лежат книги исследователя городского подполья Владимира Дубовика с его рукописными пометками. На одной из них – настоящие имена действующих лиц, о которых ему в советские годы разрешали писать, только изменив имена, и до сих пор исследователи настоящих имён наших подпольщиков не знали. В другой – автограф не только автора, но и выживших героев его книги, с указанием возле фамилий пройденных концлагерей и лагерных номеров. Как посчитать стоимость такой книги в гривнах? Кстати, ни одной из семи книг этого автора, изданных ещё в советские годы, в интернете нет.

Вообще догма «всё есть в интернете в электронном виде» перестаёт работать уже на втором шаге в сторону от модного мейнстрима и школьной программы. Очень многие нужные мне книги я находил только в бумаге. В первую очередь это касается краеведческих изданий, как старых, так и новых. Во-вторых, книг, написанных в девяностые-нулевые, когда тиражи резко упали, а электронные версии ещё не появились. Любимый мною учебник «Журналистика и журналисты» профессора Моисеева (2002) – одного из немногих, кто имел не только преподавательский, но и собственно редакционный опыт, ибо в отечественном преподавании журналистики с этим, вообще-то, проблема. И даже некоторые достаточно массовые советские издания добрые люди пираты до интернета почему-то не донесли – к примеру, «Репортёр обвиняет» классика расследовательской журналистики Гюнтера Вальрафа есть в электронке, а вот его же «Нежелательные репортажи» — уже нету.

Книголюбы есть разные, кто-то приемлет только новые, чистенькие книги. Меня же, наоборот, радуют книги со своей биографией – дарственными надписями, библиотечными пометками, именами бывших владельцев. Есть в моей коллекции проделавшие большой путь – например, из библиотеки одного советского гарнизона в Германии. Или издание «Диалектики природы» 1940 года, принадлежавшее одному из старых преподавателей нашего университета. На форзаце пометка – «Уфа, 1941» и фамилия владельца. То есть книга вместе с ним съездила в эвакуацию и вернулась обратно. Есть особо трогательные – подарки учителям от благодарных выпускников, или однокласснику к 23 февраля от девочек класса.

А есть, например, пара книг с подчёркиваниями, о хозяине которых я бы не знал, если бы не дружил с букинистом, у которого купил их. Была в нашем городе такая характерная для 1990-х годов личность – «красный колдун и Бэтвиктонарх отец Симеон Викторов». Давно уже съехал в Германию, а его библиотека была распродана. И вот две книги достались в разное время мне – Джон Уайтхэд «Серьёзные забавы» о литературных фальсификациях, и Кирилл Привалов «Секты: досье страха». Забавно наблюдать, что именно будущий «красный колдун» подчёркивал, чем интересовался в эпоху, когда информации о религии было ещё очень мало: механизм обманов, фальсификаций и манипуляций сознанием, способы заработка на них, причины разоблачения; психологические потребности людей, приводящие их в секты и заставляющие верить заведомым глупостям.

А самый старый в моей библиотеке – Псалтирь типографии Киев-Печерский лавры, конца 19 века. Остался ещё от мамы, а ею найден где-то на чердаке съёмного дома – так что у нас эта привычка фамильная. Это издание уже достаточно массовое, но очень красиво оформленное – с гравюрами, красными заглавными литерами и прочими украшениями.