10 лет назад с разницей в 10 дней ушли в вечность два замечательных днепровских поэта — Игорь Пуппо и Михаил Селезнев

Игорь Петрович и Михаил Сергеевич жили в одном доме на улице Дзержинского (сейчас Вернадского) и были хорошо знакомы. И оба они были неисправимыми идеалистами

Былое хоть на миг вернуть назад

Игорь Петрович Пуппо, безусловно, был советским идеалистом. Его стихи, публиковавшиеся в «Днепре вечернем» (на тот момент печатном органе горкома КПСС) считались высшим образцом «идеологической» поэзии. И хотя у знаменитого автора «Вечерки» были и совершенно другие произведения – лирические и проникновенные (их охотно печатали толстые литературные журналы), мощный поэтический дар ощущался даже в самых его «официальных» строках.

«Я не верю, что Ленин здесь не был», — писал поэт о Днепропетровске. И в самом деле, после таких слов всем нам в это не верилось.

И поэт действительно в это верил. Оттого, что был идеалистом. Потом, когда страна и её идеалы поменялись, в адрес поэта посыпались многочисленные упреки в излишней «закоммунизированности». И это не единственное, в чем упрекали Игоря Петровича. Это естественно. Поэт-идеалист сам был далеко не идеалом. Таковы, впрочем, большинство поэтов.

«Ты был любим и почитаем, ты был поносим и проклинаем <…> Но ты никогда не шел против совести и порядочности <…> даже будучи истым компартийцем, ты никогда не опускался до лизоблюдства и угодничества», — писал об отце его сын Вадим.

Родившись в «кровавое воскресенье», 9 января 1931 года, будущий поэт точно предвосхитил свой бунтарский дух и непростую судьбу. Слухи и сплетни о талантливом нашем земляке распространялись со скоростью звука. Надо признать, что и сам Игорь Петрович активно тому способствовал. Его неумная фантазия и бунтарский дух не могли не сказаться. Поэт, возможно, и не желая того, стремился «взорвать» прокисшую атмосферу брежневского застоя.

Старожилы до сих пор вспоминают знаменитый первоапрельский розыгрыш, когда в 1974 году накануне Дня дурака вышла заметка Игоря Пуппо, в которой читателям обещали настоящее чудо: непревзойденный фокусник-иллюзионист Игорь Кио пешком прогуляется по Днепру. В назначенное время городскую набережную буквально атаковали десятки тысяч доверчивых днепропетровцев. Фокус удался! Правда, на сей раз его проделал не профессиональный циркач, а поэт и журналист. В шутку Пуппо горожане поверили как в слово Поэта.

Игоря Петровича не стало 27 апреля 2010 года.

Напомним стихи талантливого днепровского поэта:

***

Как пусто в доме!.. В доме тишина.

Как зябко в сердце!.. В сердце тихо-тихо.

И облаками, словно нервным тиком,

В ночном окне луна искажена.

Грехи, ошибки, даты, имена

Сошлись вплотную сонмищем великим,

Сомкнулись, вопиют неслышным криком:

— Что заслужил, то получай сполна!..

И вздрогнет вдруг перо в руке слегка,

И выплеснется первая строка,

И каждый нерв – как сгусток осязанья,

Сквозь сомкнутые веки – лунный свет…

…Нет творчества без самоистязанья,

Как без зачатия – рожденья нет.

***

Отшелестел багряный листопад.

У кромки года суть его итожим:

Всесильны мы! Лишь одного не можем –

Былое хоть на миг вернуть назад.

Чтоб друзами соцветий вспыхнул сад,

И над жасмином звон пчелиный ожил,

И вот бредешь ты с той, что всех дороже,

В метели лепестковой наугад.

О повторись, как песнь, в душе звуча,

Прикосновенье легкое плеча, —

К чему слова там, где бессильно слово…

Два вешних сердца, бьющиеся в такт!..

…Придет весна – всё повторится снова.

Всё повторится снова, но – не так.

Война и любовь определили судьбу

Михаил Сергеевич Селезнев был старше своего товарища Игоря Пуппо, но пережил его. Правда, лишь на 10 дней. Многое в жизни поэта-фронтовика определила война. А еще — его одна-единственная любовь.

В августе 1941-го он ушел добровольцем на фронт. Вместе с однокашниками отступал вдоль Азова до Сальска, участвовал в боях под Старой Руссой, на Курской дуге. Форсировал Десну, Днепр, Буг, Днестр, Прут. Судьба хранила его.

— После свадьбы мы с мужем поехали в Одессу, — рассказывает дочь Михаила Селезнева Ирина Михайловна. — Там мы встретились с боевым товарищем отца, Анатолием Кривым, который воевал вместе с папой, а когда их война развела, сражался с другим Михаилом Селезневым. Папиного тезку убили, а мой отец остался жив и дошел до Румынии.

В августе1944-го фронтовика направили учиться в Ленинградское высшее военно-морское училище им. Фрунзе. Будучи проездом в Днепропетровске, Михаил познакомился с белокурой голубоглазой красавицей Зоей, которой не было еще и 19-ти. Их встреча также была судьбоносной. «Я жалею, что не офицер, иначе сразу предложил бы вам руку и сердце», — признался парень своей будущей невесте. Миша узнал, около полутора лет Зоя писала ему от имени его школьной знакомой Лиды, которая ему нравилась. Лида умерла от туберкулеза, и чтобы смягчить горечь этой утраты, ему отвечал по просьбе бабушки совсем незнакомый человек. Потом они начали собственную переписку, а 31 января 1945-го сыграли свадьбу.

— Конечно, война определила все! — отмечает Ирина Михайловна, — Прежде всего — все творчество отца. Что же касается любви, то сказалась не столько любовь к женщине, моей маме, а любовь к семье, к работе, к жизни.

Когда страна, его страна, стала рассыпаться как карточный домик, он горячо переживал это, призывая «в себе себя найти»:

В наш трудный век,

Взрывной, мобильный

И на предательства обильный,

дай Бог

в себе себя найти,

чтоб стать хотя бы звездной пылью

на млечном зыбчатом пути.

Поэт ушел в вечность 7 мая 2010-го, не дожив до 65-летия Победы лишь два дня.

Напомним стихи прекрасного поэта:

Нераздельность

Нет для людей моей страны,

прошедших сквозь лихие беды,

печальней памяти войны

и драгоценней Дня Победы.

За этот день, за всплеск зари,

за травы на холмах покатых,

за смех детей, —

благодарит

Земля советского солдата.

Как ветви двух сплетенных крон,

переплелись в нем

скорбь и счастье:

Он кровью павших опален,

он к радости живых причастен.

От огневой

до огневой

он шел вперед

и верил свято,

что вся Отчизна без него

слабей

на одного солдата.

***

Я, очарованный, смотрю на твой портрет,

Криничное лицо твое лаская.

Тебе сегодня ровно двадцать лет

В полночный час исполнится, родная.

И если есть в союзе нашем Бог,

наставлю я до неба Богу свечи,

Чтобы тебя он оградить помог

от пошлостей мирских, бесчеловечных…

Что подарить?

Приоткрывая дверь,

смеется с перекрестков дальних вечер…

Все, что в моем владении теперь, –

дарю тебе –

всего себя навечно.

Сергей Тихонов

Газета ГОРОЖАНИН